ALARMINGLY-DEPRESSIVE DISORDERS IN PATIENTS WITH ACUTE AND CHRONIC PAIN SYNDROME IN THE LOWER DIVISIONS OF THE BACK

Full Text

Эпидемиологическое исследование 1988-1994 годы, проведенное в США выявило ассоциированность между синдромом боли в нижних отделах спины (БНС) и клиническими признаками тревожно-депрессивных расстройств [2, 8, 10, 11]. Такая связь увеличивалась с возрастом [1, 3]. В подростковом возрасте жалобы на БНС чаще предъявляли девочки, эти жалобы также коррелировали с жалобами на депрессию и сниженный фон настроения [5]. У каждого третьего пациента с хроническими болями выявляются признаки когнитивного дефицита в виде расстройств внимания, скорости обработки информации, скорости психомоторных реакций, нарушения памяти [6]. Состояние депрессии у взрослых пациентов при первом посещении по поводу БНС коррелировало с дальнейшей хронизацией БНС длительностью более 6 месяцев [7]. Индекс депрессии Бека был достоверно выше в группе матерей с детьми больными церебральным параличом, чем со здоровыми детьми. Хроническая БНС также встречалась чаще в первой группе [4]. Среди факторов хронизации неспецифической БНС называются: депрессия, психологический дистресс, пассивная стратегия выживания, тревожно-избегающая установка применительно к БНС [9]. Частота хронизации неспецифической БНС возрастала в 5 раз у больных с предшествовавшим диагнозом «эпизод большой депрессии» и в 2,5 раза с диагнозом «генерализованное тревожное расстройство» [10]. Материал и методы исследования. Для оценки уровня тревоги и депрессии в анкету были включены опросники личностной и ситуативной тревожности Спилбергера-Ханина и опросник оценки выраженности депрессии Бека. В зависимости от длительности заболевания все больные были разделены на три группы: 42 пациента с острой (длительностью до 6 нед.), 15 пациентов с подострой (6-12 нед.) и 25 пациентов с хронической (более 12 нед.) БНС. Средний возраст пациентов составлял 37 лет, достоверных различий по возрасту между исследованными группами не было. Полученные результаты и их обсуждение. Показатель личностной тревожности в исследуемой группе находился на уровне умеренной тревожности и статистически значимо не изменялся в процессе лечения в группах с подострой и хронической БНС (табл. 1). В группе с острой БНС отмечалась тенденция к повышению уровня личностной тревожности (по критерию Вилкоксона p=0,009). Таблица 1. Статистическая значимость различий качества жизни по показателю личностной тревожности. Группа n наблюдений T z p Острая БНС 42 115,0 2,606340 0,009152 Подострая БНС 15 20,00 0,764471 0,444587 Хроническая БНС 25 106,5 0,649313 0,516137 Все группы 82 739,5 1,838179 0,066037 Рис. 1. Динамика показателей личностной тревожности в группах в зависимости от формы БНС. Однако тот же показатель, рассчитанный для всех наблюдений (с целью проверить возникновение «ошибки множественных сравнений») не достигал приемлемого уровня статистической значимости для биомедицинских исследований (p=0,066), что не позволяет судить о найденном приросте уровня личностной тревожности в группе с острой БНС, как о статистически значимой находке. Группа с острой формой БНС статистически значимо (рис. 1) отличалась от подострой и хронической (до лечения H =9,66 p =0,008, после лечения H =9,19 p =0,01). Рис. 2. Динамика показателей ситуативной тревожности в зависимости от формы БНС. Таблица 2. Статистическая значимость различий групп по показателю ситуативной тревожности. Группа n наблюдений T z p Острая БНС 42 4,0 5,526740 0,000000 Подострая БНС 15 0,0 3,407771 0,000655 Хроническая БНС 25 0,0 4,372373 0,000012 Показатели ситуативной тревожности до начала лечения во всех трех группах превышали 45 баллов, что следует трактовать как высокая тревожность (рис. 2). После проведенного лечения уровень ситуативной тревожности клинически значимо снижался и во всех исследуемых группах находился в пределах умеренной, а в группе с острой БНС еще и низкой тревожности. Это снижение было статистически значимым (табл. 2). Различия между группами с подострой и хронической БНС на каждом этапе исследования были статистически незначимыми (рис. 2). Ситуативная тревога в группе с острой БНС оказалась статистически значимо ниже, на обоих этапах исследования. Тест Краскела-Уоллеса для ситуативной тревожности до лечения H =6,36 p =0,04; после лечения H =31,32 p =0,00. Выраженность депрессии у испытуемых до начала лечения можно оценить как легкую степень (в группах с подострой и хронической БНС) или отсутствие депрессивных симптомов (< 10 баллов) у больных с острой формой БНС. После проведенного лечения результаты по шкале Бека статистически значимо (табл. 3) снизились во всех группах до нормальных величин (рис. 3). Рис.3. Динамика показателей депрессии в разрезе групп по форме БНС. Таблица 3. Статистическая значимость различий групп по шкале депрессии. Группа n наблюдений T z p Острая БНС 42 0,0 5,578573 0,000000 Подострая БНС 15 4,0 3,180586 0,001470 Хроническая БНС 25 20,0 3,714286 0,000204 Уровень депрессии по Беку в группе с острой БНС оказался статистически значимо ниже, на обоих этапах исследования. Тест Краскела-Уоллеса для депрессии по Беку до лечения H =11,61 p =0,003; после лечения H =9,61 p =0,008. Выводы. Учитывая приведенные результаты можно утверждать, что острая форма БНС существенно отличается от подострой и хронической БНС по своему влиянию на физическое и психическое функционирование больных. В группе с острой БНС были статистически значимо ниже уровни личностной и ситуативной тревожности по Спилбергеру, а также уровень депрессии по Беку. Проведенный анализ взаимосвязи исследуемых показателей от формы БНС выявил статистически значимые отличия в динамике психического функционирования у больных с острой БНС по сравнению с подострой/хронической БНС. Больные с острой БНС демонстрируют менее выраженную ситуативную тревожность и отсутствие депрессии. У больных из групп с подострой и хронической БНС удается зарегистрировать и тревожные, и депрессивные переживания, которые успешно регрессируют после проведенного лечения. Обращает на себя внимание тесная близость исследуемых признаков в подгруппах с подострой и хронической БНС. Такая близость двух подгрупп ставит под сомнение целесообразность выделения подострой БНС, как самостоятельной единицы в клинической классификации БНС.

About the authors

Petr Yurievich Alekseev

Nadezhda Yurievna Kuzmenko

Nicolai Yurievich Alekseev

References