CORRELATION OF INTERNET ADDICTION WITH CODEPENDENCY AND TEMPERAMENT
- Authors: Shishkov V.V.1, Kokurenkova P.A.1, Sokolov A.R.1, Ulyanova M.Y.1, Ilyichev A.B.1, Pozdnyak V.V.1, Khutoryanskaya Y.V.1
-
Affiliations:
- St. Petersburg State Pediatric Medical University
- Issue: No 84 (2021)
- Pages: 45-51
- Section: Articles
- URL: https://new.vestnik-surgery.com/index.php/1990-472X/article/view/6786
- DOI: https://doi.org/10.18499/1990-472X-2021-0-84-45-51
Cite item
Full Text
Abstract
Full Text
Актуальность. Интернет-аддикция (ИА) относится к группе нехимических (поведенческих) зависимостей и реализуется посредством современных технологий [1]. Является ли она отдельной нозологической единицей или нет, в настоящее время до сих пор не установлено. ИА, по мнению ряда авторов, не является отдельным расстройством, а представляет группу различных поведенческих зависимостей, при этом гаджет/компьютер является лишь средством для их реализации [1, 4]. В настоящее время не существует четких и общих для всех критериев, по которым оценивали бы данное расстройство. Различные исследователи используют разные методы, при этом интерпретация результатов, даже если тест был один и тот же, может различаться [1, 2]. В связи с вышесказанным, становится очевидным, что не существует полной картины данного расстройства. Это выражается, прежде всего, в эпидемиологической составляющей, так по данным авторов интернет-зависимость в различных группах населения распространена в пределах 0,8-36,9% [1, 2, 3, 4]. Очевидно, что наибольшее распространение интернет-аддикция получила в восточных странах [2, 4], а также если сравнивать данные начала двадцать первого века и современные, то становится ясным, что данное расстройство становится все более и более актуальным. Этот факт можно объяснить тем, что в настоящее время интернет стал более доступным. Помимо этого, данный вид аддикции характерен преимущественно для лиц молодого возраста [1, 4, 5], для мужчин более значим гейминг, в то время как для девушек - общение в различных мессенджерах [1]. Однако в настоящее время игнорировать данное расстройство становится все более затруднительным, так, например одна из разновидностей интернет-зависимости - «расстройство интернет игр» («Internet gaming disorder» - IGD) был включен в DSM-5 в главу «условия для дальнейшего изучения» [1, 4]. Кроме этого, предполагается включить это расстройство в МКБ-11 [1]. Существует ряд факторов, которые могут предрасполагать к появлению ИА. Несомненна роль генетического домена, так если в семье у одного из родственников был тот или иной вид аддикции, то риск для последующих поколений возрастает. Кроме этого, ряд авторов отмечает некоторые черты личности, которые можно заметить еще в преморбиде [1, 4]. Таковыми могут являться экстраверсия [5, 6, 7], нейротизм [6, 7, 8], нарциссизм [7], импульсивность, поиск новизны [1, 4]. Для интернет-аддикции, как и для любой другой поведенческой зависимости, характерны следующие черты: они часто встречаются в обществе; последствия нехимических зависимостей могут быть столь же серьезны, как и химических; часто эти расстройства имеют семейный контекст; исходя из этого пациенты с данными видами аддикций нуждаются в семейной психотерапии [9]. Отчасти эти критерии схожи с другим расстройством, а именно с созависимыми отношениями [10]. По данным Уайнхолда, 98% американцев страдают этим расстройством. При этом паттерны данного расстройства являются общественной нормой и активно поддерживаются в социуме. Сходство интернет-зависимости и созависимости проявляется и в том, что последняя также формируется в семье. Так, созависимостью называют приобретенное дисфункциональное поведение, возникающее вследствие незавершенности решения одной или более задач развития личности в раннем детстве, а именно в возрасте 2-3 лет. В это время ребенок должен завершить психологическое рождение, т.е. научиться быть психологически независимым от матери, полагаться на себя и не ожидать решения того что кто-то будет управлять его поведением [11]. Для данного расстройства характерны следующие симптомы: ощущение зависимости от людей; ощущение унижение от пребывания в ловушке контролирующих взаимоотношений; низкая самооценка; потребность в постоянном одобрении и поддержке со стороны окружающих; ощущение бессилия своих попыток что-либо изменить в деструктивных отношениях; постоянная потребность в каких-либо химических веществах, работе, сексе и других внешних стимулах для отвлечения от своих негативных переживаний; неопределенность своих психологических границ; ощущение себя в роли мученика или шута; неспособность испытывать чувство истинной близости и любви [11]. Материал и методы исследования. Опрос респондентов проводился онлайн через Google-формы. В исследовании приняли участие 57 заинтересованных респондентов средний возраст 28,12±9,31 (от 18 до 52 лет) (45-девушек, 12-мужчин). Участникам было предложено пройти следующие тесты: Методика «Шкала Интернет-зависимости Чена» (Шкала CIAS в адаптации В.Л. Малыгина и К.А. Феклисова). В представленной методике содержится 26 вопросов, по 5 различным шкалам, а также есть общая шкала - сумма. Для ИА рефератными значениями являются следующие: Минимальный риск возникновения ИА: компульсивные симптомы 7,59,- 9,78; симптомы отмены 7,875 - 11, 52; шкала толерантности 6,5 - 7,89; шкала внутриличностных проблем и проблем, связанных со здоровьем 8,87-11,89; шкала управления временем 7,25-10,63; общий балл 16,12-42. Склонность к возникновению интернет-зависимого поведения: компульсивные симптомы 9,78-13,5; симптомы отмены 11,52-17,5; шкала толерантности 7,89-11,66; шкала внутриличностных проблем и проблем, связанных со здоровьем 11,89-17,16; шкала управления временем 10,63-15,83; общий балл 43-64. Выраженный и устойчивый паттерн интернет-зависимого поведения: компульсивные симптомы 13,5; симптомы отмены 17,5; шкала толерантности 11,66; шкала внутриличностных проблем и проблем, связанных со здоровьем 17,16; шкала управления временем 15,83; общий балл от 65. Шкала созависимости Уайнхольд (The Codependency Self-Inventory Scale, в адаптации О.Г. Лопуховой). В данном опроснике содержится 20 вопросов, на которые даются ответы от 1-4 (1-никогда, 4 - почти всегда), результаты суммируются интерпретация, следующая 60-80 - очень высокая степень зависимых моделей; 40-59 - высокая степень зависимых моделей; 30-39 - средняя степень зависимых и/или контрзависимых моделей; 20-29 - очень мало зависимых и/или высокая степень контрзависимых моделей. Личностный опросник EPI (Eysenck Personality Inventory в адаптации А.Г. Шмелева). В данный опросник входит 57 вопросов, и 3 шкалы - экстраверсия-интроверсия, нейротизм, ложные ответы. Для экстраверсии-интроверсии 12 является промежуточным значением, в то время как для нейротизма 9-13, если по шкале лжи сумма больше 4-х, то респондент не искренен в ответах; вопросы на социально-демографический профиль (пол, возраст, сфера деятельности, образование, с какой целью чаще используют интернет и т.п.). Полученные результаты и их обсуждение. После обработки полученных результатов респонденты были разделены на три группы: с выраженным и устойчивым паттерном формирования ИА - N=9 (1); со склонностью к формированию ИА - N=24 (2); с минимальным риском ИА - N=24 (3). В таблице №1 представлен социальный портрет респондентов в различных группах. Таким образом, исходя из представленных данных, портрет аддикта будет следующим: в основном зависимы девушки, большинство из которых получает высшее образование on-line или совмещает работу и учебу в медицине, при этом состоит в отношениях/браке, имеет братьев или сестер и не имеет детей. В большинстве случаев использует для выхода в интернет смартфон или ПК и стационарный компьютер, при этом время on-line проводит в различных мессенджерах или ищет необходимую информацию. Таблица 1. Социальный портрет респондентов Параметры Группа 1 (N=9) Группа 2 (N=24) Группа 3 (N=24) 22 [4, 136], 18-29 41,5 [8, 176] 21,0-52,00 26 [9, 462], 18-48 абс. % абс. % абс. % Пол мужчин 1 11,1% 7 29,2% 5 20,8% женщин 8 88,9% 17 70,8% 19 79,2% Занятость учеба 4 44,4% 6 25,0% 7 29,2% работа 2 22,2% 12 50,0% 12 50,0% совмещаю учебу и работу 3 33,3% 5 20,8% 4 16,7% иное 0 0,00% 1 4,2% 1 4,2% Образование (получил/получаю) школа 0 0,00% 1 4,2% 2 8,3% сред. проф. 0 0,00% 2 8,3% 3 12,5% высшее 9 100% 21 87,5% 19 79,2% Сфера деятельности медицина 5 55,6% 5 20,8% 12 50% гуманитарная 1 11,1% 12 50,0% 8 33,3% иная (техническая, творческая, образование, it и др.) 3 33,3% 7 28,4% 4 16,7% Работа/учеба on-line 7 77,8% 17 70,8% 10 41,7% off-line 2 22,2% 7 29,2% 14 58,3% Семейное положение в браке 3 33,3% 9 37,5% 8 33,3% в отношениях 3 33,3% 7 29,2% 7 29,2% свободен (а) 3 33,3% 8 33,3% 9 37,5% Наличие детей да 2 22,2% 5 20,8% 8 33,3% нет 7 77,8% 19 79,2% 16 66,7% Сибсы да 7 77,8% 16 66,7% 19 79,2% нет 2 22,2% 8 33,3% 5 20,8% Устройство для выхода в интернет компьютер 1 11,1% 4 16,7% 3 12,5% смартфон 4 44,4% 6 25,0% 11 45,8% компьютер/смартфон 4 44,4% 14 58,3% 10 41,7% Время провождения онлайн (2 варианта) мессенджеры 4 22,2% 14 29,2% 16 34,8% игры 1 5,6% 4 8,3% 3 6,5% поиск информации 4 22,2% 14 29,2% 11 23,9% шопинг 1 5,6% 0 0% 3 6,5% музыка, фильмы 3 16,7% 11 22,9% 9 19,6% веб-серфинг 2 11,1% 1 2,1% 1 2,2% порнография 1 5,6% 2 4,2% 3 6,5% В дальнейшем мы проанализировали результаты опросников в выделенных группах (табл. 2). Таблица 2. Результаты тестирования в различных группах. Признак Группа 1 (N=9) Группа 2 (N=24) Группа 3 (N=24) Шкала CIAS (среднее [стандартное отклонение] диапазон) Компульсивные симптомы 14,11 [2, 97] 9,00-20,00 10,08 [1, 99] 6,00-15,00 6,33 [1, 61] 5,00-10,0 Симптомы отмены 13,55 [2, 12] 9,00-16,00 10,2 [1, 64] 8,00-14,00 7,25 [1, 62] 5,00-11,0 Симптомы толерантности 12,44 [1, 74] 9,00-14,00 9,91 [2, 04] 6,00-13,00 6,00 [1, 31] 4,00-9,00 Внутриличностные проблемы и проблемы со здоровьем 20,66 [5, 04] 9,00-27,00 13,17 [2, 09] 9,00-17,00 8,29 [1, 42] 7,00-11,0 Проблемы с управлением временем 14,22 [3, 19] 9,00-18,00 8,91 [2, 68] 5,00-14,00 6,37 [1, 58] 5,00-11,00 Общий балл 75 [7, 87] 65,00-85,00 52,29 [5, 46] 44,00-62,00 34,25 [4, 80] 26,0-42,0 Шкала созависимости Уайнхольд (среднее [стандартное отклонение] диапазон) Шкала созависимости 51,77 [8, 64] 42,00-68,00 43,33 [8, 17] 34,00-64,00 37,83 [9, 39] 22,0-61,0 Опросник EPI (среднее [стандартное отклонение] диапазон) Шкала экстраверсия-интроверсия 13,77 [2, 43] 10,00-17,00 12,29 [3, 71] 6,00-21,00 12,87 [3, 32] 5,00-19,00 Нейротизм 15,11 [5, 08] 7,00-23,00 13,33 [4, 84] 2,00-21,00 12,81 [5, 70] 3,00-21,00 Шкала лжи 2,89 [1, 61] 1,00-6,00 2,95 [1, 08] 1,00-5,00 3,71 [2, 33] 0,00-7,00 Исходя из представленных выше данных становится известным, что интернет-аддикты в большинстве случаев моложе, показатели созависимости возрастают по мере роста ИА, кроме этого, имеется незначительный прирост по шкалам экстраверсия-интроверсия (ближе к экстраверсии) и нейротизм в зависимости от роста ИА. При сравнении обозначенных параметров по критерию Манна-Уитни были обнаружены следующие результаты: в группе 1 и 3 были достоверны различия по возрасту (U=56,00, p=0,036) и шкале созависимости (U=28,5, p=0,001). Между группами 1 и 2 не было выявлено статистически значимых различий. А в группах 2 и 3 достоверными были различия по шкале созависимости (U=193,0, p=0.05) При анализе всех данных были выявлены корреляционные взаимосвязи между интерент-аддикцией и созависимостью, обучением/работой off line, а также более младшим возрастом. Остальные же параметры были связаны с ИА опосредованно (рисунок 1). Рис. 1. Корреляционные взаимосвязи изученных параметров Выводы. Установлено, что по мере роста интернет-зависимого поведения возрастают модели созависимых отношений, что дает нам основание полагать, что предпосылки к интернет-аддикции, как и к созависимости, закладываются в условиях семьи. ИА формируется чаще у лиц младшего возраста. Интересным фактом является и то, что очное обучение/работа связаны с большими проявлениями ИА, что дает повод задуматься об удовлетворенности респондентов своей профессиональной жизнью. В настоящем исследовании не было обнаружено достоверных различий между ИА и темпераментом респондентов. Такие результаты возможны из-за маленькой выборки и требуют дальнейшего продолжения исследования.About the authors
V. V. Shishkov
St. Petersburg State Pediatric Medical University
Email: vvshishkov@yandex.ru
P. A. Kokurenkova
St. Petersburg State Pediatric Medical University
Email: poly.kokurenkowa@yandex.ru
A. R. Sokolov
St. Petersburg State Pediatric Medical University
Email: lehasokol.1998@gmail.com
M. Yu. Ulyanova
St. Petersburg State Pediatric Medical University
Email: margaritaulianova99@gmail.com
A. B. Ilyichev
St. Petersburg State Pediatric Medical University
Email: alexbori@rambler.ru
V. V. Pozdnyak
St. Petersburg State Pediatric Medical University
Email: egodoe@yandex.ru
Yu. V. Khutoryanskaya
St. Petersburg State Pediatric Medical UniversityReferences
- Егоров А.Ю., Солдаткин В.А. Интернет-зависимость: клинико-диагностические маркеры и подходы к терапии. Учебное пособие - М.: Русайнс, - 254 с. @@Egorov A.Yu., Soldatkin V.A. Internet addiction: clinical and diagnostic markers and approaches to therapy. Textbook - M .: Rusays, - 254 p.
- Kuss DJ, Griffiths MD, Karila L, Billieux J. Internet addiction: a systematic review of epidemiological research for the last decade. Curr Pharm Des 2014;20(25):4026-52. doi: 10.2174/13816128113199990617.
- Кибитов А.О., Трусова А.В., Егоров А.Ю. Интернет-зависимость: клинические, биологические, генетические и психологические аспекты. Вопросынаркологии. 2019. № 2. С. 22-47. @@Kibitov A.O., Trusova A.V., Egorov A.Yu. Internet addiction: clinical, biological, genetic and psychological aspects. Questions of narcology. 2019.No. 2.P. 22-47.
- Mihara S, Higuchi S. Cross-sectional and longitudinal epidemiological studies of Internet gaming disorder: A systematic review of the literature. Psychiatry Clin Neurosci 2017 Jul;71(7):425-444. doi: 10.1111/pcn.12532. Epub 2017 May 31.
- Grammenos P, Syrengela NA, Magkos E, Tsohou A. Internet Addiction of Young Greek Adults: Psychological Aspects and Information Privacy. Adv Exp Med Biol 2017;989:67-78. doi: 10.1007/978-3-319-57348-9_6.
- Peris M, Barrera U, Schoeps K, Montoya-Castilla I. Psychological Risk Factors that Predict Social Networking and Internet Addiction in Adolescents. Int J Environ Res Public Health 2020 Jun 26;17(12):4598. doi: 10.3390/ijerph17124598.
- Marengo D, Poletti I, Settanni M. The interplay between neuroticism, extraversion, and social media addiction in young adult Facebook users: Testing the mediating role of online activity using objective data. Addict Behav 2020 Mar; 102:106150.doi: 10.1016/j.addbeh.2019.106150. Epub 2019 Oct 21.
- Егоров А.Ю. Нехимические (поведенческие) аддикции: вопросы типологии, диагностики и классификации. Вопросы наркологии. 2020. №4 (187) с. 7-23 @@Egorov A.Yu. Non-chemical (behavioral) addiction: issues of typology, diagnosis and classification. Addiction issues. 2020. No. 4 (187) p. 7-23
- Котляров А.В. Другие наркотики, или Homo addictus. - М.: Психотерапия, 2006. - 480 с. @@Kotlyarov A.V. Other drugs, or Homo addictus. - M .: Psychotherapy, 2006 .-- 480 p.
- Уайнхолд Б., Уайнхолд Д. Освобождение от созависимости. - М.: Независимая фирма «Класс», 2002. - 224 с. @@Winehold B., Winehold D. Liberation from codependency. - M .: Independent firm "Class", 2002. - 224 p.
- Шишков В.В., Кощавцев А.Г., Поздняк В.В., Ильичев А.Б., Гречаный С.В. Пограничные психические расстройства в детском возрасте. Учебное пособие по редакцией С.В. Гречаного. СПбГПМУ, 2015. - 60 с. @@Shishkov V.V., Koschavtsev A.G., Pozdnyak V.V., Ilyichev A.B., Grechany S.V. Borderline mental disorders in childhood. Textbook edited by S.V. Grechanogo. SPbGPMU, 2015 .-- 60 p.